В японских СМИ, как по команде, распространяются призывы «читателей» отказаться от мирных переговоров с Москвой о «возвращении северных территорий» и переходить к подготовке к военным методам разрешения «территориальной проблемы», под которой в Токио понимают отторжение от России для начала Южно-курильских островов. В связи с этим следовало бы напомнить, как на подобные угрозы реагировал в 1941 г. советский руководитель Иосиф Сталин.
13 апреля 1941 г. в Кремле был подписан Пакт о нейтралитете между Японией и Советским Союзом. Одновременно была подписана Декларация о взаимном уважении территориальной целостности и неприкосновенности границ Монгольской Народной Республики и Маньчжоу-Го. Была достигнута и договоренность о разрешении в течение нескольких месяцев вопроса о ликвидации японских концессий на Северном Сахалине.
На состоявшемся затем банкете в Кремле царила атмосфера удовлетворения успешно завершившимся «дипломатическим блицкригом». По свидетельству очевидцев, стремясь подчеркнуть свое гостеприимство, Сталин лично подвигал гостям тарелки с яствами и разливал вино. Однако обилие комплиментов не могло скрыть от наблюдателя, что за столом сидели не друзья, а противники.
Участник банкета с японской стороны Тосикадзу Касэ — личный секретарь министра иностранных дел Японии Ёсукэ Мацуока — рассказывал о состоявшемся за столом диалоге.
Сталин поморщился, а затем со всей серьезностью произнес: «Моя голова важна для моей страны. Так же, как ваша, для вашей страны. Давайте позаботимся, чтобы наши головы остались на наших плечах».
Предложив затем тост за японскую делегацию, Сталин отметил вклад в заключение соглашения ее членов из числа военных.
Хотя Сталин попрощался с японским министром в Кремле, затем неожиданно он появился на Ярославском вокзале, чтобы лично проводить Мацуоку. Это был беспрецедентный и единственный в своем роде случай, когда советский лидер счел необходимым таким необычным жестом подчеркнуть важность советско-японской договоренности. Причем подчеркнуть не только японцам, но и немцам.
Зная, что среди провожавших Мацуоку был и германский посол в Москве фон Шуленбург, Сталин демонстративно обнимал на перроне японского министра, заявляя: «Вы азиат и я азиат… Если мы будем вместе, все проблемы Азии могут быть решены». Мацуока отвечал: «Проблемы всего мира могут быть разрешены».
В целом негативно относящиеся к каким-либо договоренностям с Советским Союзом военные круги Японии в отличие от политиков не придали пакту о нейтралитете значения. В «Секретном дневнике войны» японского Генерального штаба армии 14 апреля 1941 г. была сделана следующая запись: «Значение данного договора состоит не в обеспечении вооруженного выступления на юге. Не является договор и средством избежать войны с США. Он лишь дает дополнительное время для принятия самостоятельного решения о начале войны против Советов». Еще более определенно высказался в апреле 1941 г. военный министр Хидэки Тодзио: «Невзирая на пакт, мы будем активно осуществлять военные приготовления против СССР».
22 июня 1941 г., получив сообщение о начале германского вторжения в СССР, министр Мацуока спешно прибыл в императорский дворец, где весьма энергично стал убеждать японского монарха как можно скорее нанести удар по Советскому Союзу с востока. В ответ на вопрос императора, означает ли это отказ от выступления на юге, Мацуока ответил, что «сначала надо напасть на Россию». При этом добавил: «Нужно начать с севера, а потом пойти на юг. Не войдя в пещеру тигра, не вытащишь тигренка. Нужно решиться».
После решения императорского совещания 2 июля 1941 г. о том, чтобы воспользоваться занятостью Советского Союза в войне с Германией, в Японии была развернута беспрецедентная по своим масштабам подготовка группировки японских войск в Маньчжурии, Корее, на Сахалине и Курильских островах к вероломному нападению на СССР. Датой нападения было назначено 29 августа 1941 года…